СВЯЩЕННАЯ ГРАНИЦА

Прошедшее столетие, ознаменованное всеобщим падением нравственности, принято оценивать как фатальное. В государствах Европы и, особенно, в России, которые традиционно считаюся христианскими, произошел целый ряд кровавых войн и революций. Обычно полагают, что эти события обусловлены разрозненными политическими, социальными и экономическими факторами. Но если История есть только цепочка непредсказуемых случайностей, то тогда и жизнь человека посреди этого мiр [1] – не более чем «дар напрасный, дар случайный»... Однако при внимательном взгляде на нее с религиозной позиции, сами собой напрашиваются выводы иного характера, выстраивающиеся в стройную систему, открывающую взору читателя величайший Порядок в кажущемся внешнем хаосе. И нет в ней ничего такого, что не было бы «уже в веках, бывших прежде нас».

Конец ушедшего столетия был отмечен почти физически осязаемым ускорением течения времени и глобальной перестройкой всего мiра. Калейдоскоп политических лидеров и штампов, созданных избирательной технологией, составляя сущность современной профанированной цивилизации, вытесняет живую личность, подменяя ее легионами обезличенных «заместителей» в виде научных систем, политических идеологий и культурных стилей. Материальное начало в них довлеет над духовным, заменяя его позолоченными кумирами и божками «общечеловеческих ценностей» – и массовое сознание оказывается разбитым на мириады модных культов и культиков. Подобное дробление было чуждо религиозной жизни древнего мiра, когда система священных символов ОГРАНЯЛА божественное и человеческое, мiр небесный и мiр земной, которые находились в теснейшей взаимосвязи и воспринимались как единое целое. Эзотерические знания об устройстве Вселенной и месте в ней человека не утратили своей актуальности и для современников.

Наша сегодняшняя реальность такова, что хотим мы того или нет, но после падения «железного занавеса» постепенно стираются грани не только между сообществами, но и внутри человека, и, например, то, что в России было запрещено и недоступно вчера, сегодня разрешено и поощряется. Но хотя общение между народами разных государств год от года вроде бы упрощается, однако все труднее становится ориентироваться в «мiре без границ», где понятие границы низводится до обыденной стойки таможенного контроля. Но в действительности оно лежит намного выше этого бытийного уровня.

Слово «граница» в Священном Писании употребляется более чем в сорока местах! А текст Синайского законодательства возводит ее установление до уровня божественного предписания, согласно которому двенадцать колен Израиля должны были существовать в строго определенных рамках пространства, известного как «Святая земля».

Человеческая жизнь сосредоточена в государстве, имеющем своеобразную форму, которую придает ему граница. Давно известно, что влияя на проницаемость границ государств, можно также влиять на жизнь соседних территорий: например, закрыв границы противника, можно изолировать его от внешнего мiра и без больших потерь «поставить на колени». Именно на этом основаны блокады государств, осады городов. С другой стороны, увеличив непроницаемость границ, можно обезопасить себя от назойливых соседей. Поэтому именно на границе возводились цепочки городов-крепостей, превращая ее в «полосу укреплений».

Роль границы в жизни нашей планеты исключительно велика.

Многие ученые не без основания считают, что первые живые клетки появились именно на границе водной среды Мiрового океана и земной тверди. Замечено также, что на границе различных сред происходит буквально всплеск жизни: количество видов животных и растений в переходной полосе между лесом и степью, озером и лугом, материком и океаном гораздо больше, чем в их центральных частях. Узкие пограничные полосы отличаются огромным разнообразием населяющих их видов животных и растений, бурным развитием большинства биологических процессов. Эту закономерность назвали краевым эффектом.

Не только человек, а практически все формы жизни обладают ощущением собственного идеального пространства и его границ. Не случайно натуралистами введен такой термин, как ареал обитания тех или иных видов растений и животных.

Понятие границы священного пространства встречается практически у всех народов древнего мiра, и, несмотря на отличия в методах ее определения и организации самого пространства, основополагающие методы были, как правило, идентичны: «Для многих древних народов пространство не было чем-то единым. Оно делилось на территорию, освоенную и измеренную в соответствии с господствующей религиозной доктриной, и остальное – аморфный и хаотический мiр» [2].

Самую примитивную методологию определения священных границ можно наблюдать у кочевых народов, занимающихся скотоводством: останавливаясь на выбранной для пастбища местности, пастухи предоставляли животным возможность свободно обойти территорию пастбища, освоить ее, и уже после замыкания стадом некоего невидимого круга в его центре приносилась жертва чтимому божеству, ставилась палатка, юрта, начиналось обустройство жизни на новом месте.

Вавилон VII-VI веков до н.э.

Перемена кочевого образа жизни на оседлый и строительство первых цивилизованных поселений привели к более сложным методам организации жизненного пространства человека. Сегодня имена первых городов-государств известны в основном только специалистам, это – Урук, Ур, Ниппур, Лагаш; возглавляет этот список городов древности Вавилон с населением почти в миллион человек. По Геродоту, Вавилон, расположенный по обоим берегам Евфрата, по своей форме представлял совершенное подобие четырехугольника, имел 676 квадратных площадей и за свою красоту и сказочные богатства иногда назывался золотым городом, славой царств, красотой Халдеи. Квадрат его городских стен в плане повторял форму стен центрального храма Мардука, главные улицы, ведущие к нему, были сориентированы по сторонам света и крестообразно рассекали город. Крепостные ворота «охраняли» от внешнего вторжения изображения священных животных, чтимых богов и носили их имена.

Вавилонская карта мiра ок. 600 г. до Р.Х.

Когда первые города-крепости перестали вмещать за своими стенами создавшие их племена, по мере расселения народов мистическое значение стали придавать не только городским стенам, но и границам государств. Они обозначались различными материальными символами: иногда это была полоса перепаханной земли, завал из деревьев или цепочка пограничных знаков – искусственных насыпей из земли и камней, которые одновременно могли служить жертвенниками богу границ.

Древние римляне считали, что границу государства и частных владений охранял бог Термин; его символ, иногда в виде каменного обелиска, ставился в сакральных точках границы и был своего рода «табу» для иноземцев. Нарушение «табуляции» видимых материальных границ у всех древних народов означало начало священной войны за сохранность своего Отечества [3] .

Древневавилонский пограничный камень кудуррус с астральными символами.

Характерной особенностью крепостей, встречающихся у греков и римлян, является наличие цитадели [4] – внутригородской центральной постройки, служащей последним убежищем для гарнизона и всех жителей города. У греков цитадель была известна под названием акрополис, у римлян – капитолий.

.

Вспомним легенду об основании Древнего Рима, а именно Roma quadrata древнего города на Палатине, который обозначался как священное место. Границы города очерчивали бороздой, проведенной вокруг него запряженными в плуг белым быком и коровой. Это была священная территория и понятием выражения этого места было слово templum – храм, включавший в себя как небесный templum, так земной и подземный, служащие как бы проекцией небесного, границы которого определялись с помощью жезла жрецом-авгуром. Считалось, что в этом месте являлись знамения богов и узнавалась их воля в государственном значении.

Не менее свято в древности почиталась и охранялась частная территория. Различные пенаты, гении места, хранители домашних очагов, присутствовали в виде религиозных символов и часовен на дорогах и перекрестках, в общественных местах и частных жилищах, брались с собой в дорогу. Общераспространенное выражение англичан «Мой дом – моя крепость» и сегодня во многих странах защищено рамками закона, хотя стены современного дома существенно отличаются от неприступных стен средневековой крепости.

Величественное творение человеческих рук, Китайская стена, – наиболее наглядный образец границы сакрального пространства, сохранившийся до наших дней. Более близкое нашему времени ее подобие (с соответствующим знаком сакрального) – Берлинская стена, поделившая мiр на два геополитических лагеря с разными идеологиями и образами жизни.

Великая Китайская стена.

Пространство Земли, на котором обитает все современное человечество, называется «географическая оболочка». Это единственное место во Вселенной, где могут жить люди, занимает не более 1% от всего объема Земли и расстилается тонкой пленкой на границе между тысячекилометровыми толщами земной тверди и атмосферы. Но если бы не существовало подчас неприметных, но незаменимых линий, каковыми являются границы, не могла бы существовать такая наука, как география. Недаром известный русский ученый П.П. Семёнов-Тян-Шанский еще в начале XX в. назвал географию «наукой о границах».

Термин география (греч. землеописание) впервые применен греческим ученым Эратосфеном, жившим во второй половине III века до Р.Х., в его сочинении «Географические записки». С самого своего возникновения география занималась изучением пространства – поверхности нашей планеты. Чтобы рассказать о пространстве, география изобрела уникальный язык – язык карты.

Херефордская карта мiра (1290 г.).

Современная география незримо присутствовала в трудах географов самых древних эпох, когда они не только наносили на карты открываемые мiры, но и пытались объяснить, почему они устроены именно так, а не иначе. Древнейшие графические изображения стран носят условный, а в некоторых случаях – чисто символический характер, в соответствии с космологическими и мифопоэтическими представлениями людей той эпохи. Уже в средние века географические карты приближаются к реальной картине и вместе с «белыми пятнами» с них постепенно исчезает и ореол таинственности, мифологии пространства. Идеализированные мiры и пространства перемещаются в область фантазии человека. Известно множество случаев описания и изображения вымышленных стран, государств и городов. Это – остров Утопия известного гуманиста Томаса Мора, карты необыкновенных земель в книге Джонатана Свифта о путешествиях Гулливера или карта Страны Нежности в романе Мадлен де Скюдери «Клелия».

Последующая утилитаризация мышления человека породила «Изолированное государство» немецкого экономиста Иоганна фон Тюнена, который предложил рассматривать в качестве идеального объекта воображаемое государство с городом-рынком в центре. Построением абстрактных географических объектов для изучения размещения промышленных зон занимались такие ученые, как А.Вебер и А.Леш. Дж. Джиббс и В. Кристаллер использовали «сопряженные пространства» для моделирования процессов людского расселения.

Развитие информационных технологий в конце XX столетия открыло перед человеком новое качество восприятий и переживаний – мiр виртуальной реальности, который по силе восприятия иногда может казаться более чувственным, чем окружающий мiр. Человек психологически входит в это техногенно созданное пространство и мысленно переносится в мiр мнимый, который на самом деле не существует. Реализации подобного феномена способствовала научно-техническая революция и вызванная ей всеобщая десакрализация сознания человека посредством методичного воспитания и внедрения идеологии т. н. «нового мышления», что привнесло в жизнь и соответствующую терминологию: повсеместно мы слышим о «рыночном» пространстве, «информационном», «экономическом», «этническом» и т. д. При этом постепенно забывается, что земное Отечество – это, прежде всего, пространство духовное, насыщенное глубоким религиозным и историософским смыслом, и все абстрактные пространства современности, соотносимые к его необъятным просторам, заключены в границы священного пространства, того пространства, которое в не столь отдаленном прошлом, в зависимости от конкретного государственного субъекта и менталитета проживающего в нем народа, называли Ойкуменой, Священной Империей, Поднебесной, Святым Градом, Святой Русью...

Карта мiра по Птолемею ок. 140 г. н. э.

Климатология и почвоведение, биогеография и геоморфология, социально-политическая география, которая сегодня делится на несколько подотделов, – вот тот неполный перечень дисциплин, из которых состоит современная география. Буквально за последние несколько десятков лет упорной работы в каждой из отраслей был накоплен огромный материал и разработаны принципиально новые методы исследования различных мiров. Однако главный предмет изучения географии по существу остался прежним. Это всё та же географическая оболочка – среда жизни, среда обитания человека, обладающая удивительными свойствами, отличающими ее от всех остальных слоев Земли и всех известных уголков Вселенной. Но открыв все материки и океаны, нанеся на точные карты даже самые маленькие озера и острова, научившись моделировать на компьютерах различные пространственные ситуации и процессы, ученые поняли, что они не знают практически ничего об устройстве этого мiра. Оказывается, что реки и дороги, города и деревья распределяются в пространстве не случайным образом, а согласно строгим законам, большинство из которых еще до конца не известны. Для их выявления географам понадобилось придумывать принципиально новые теории, «создавать» на бумаге искусственные идеальные пространства: Идеальные материки, Идеальные равнины и Идеальные государства. Соприкасаясь со все расширяющейся границей неведомого, ученые интуитивно только начинают ощущать границы соприкосновения с духовным мiром, который составлял важнейший элемент сокровенного всей предшествующей истории человечества.

В архаичной модели мiра пространство оживотворено, одухотворено и качественно разнородно. Оно не является абстрактным и пустым, не предшествует вещам, его заполняющим, а, наоборот, конституируется ими. Это пространство к тому же организованно, состоит из частей и имеет свои границы, что предполагает две противоположные по смыслу операции, удостоверяющие, однако, единое содержание – составность Пространства и его отделенность от внешнего хаоса.

Карта острова Утопия.

Не последнее место в мифопоэтических пространствах древнего мiра занимал человек, как основной объект, ради которого и через которого происходит сакрализация всего окружающего.

Стремление к комфортной бытовой и психологической среде – типичное и вполне естественное проявление свойств души человека. Но дух требует общения с духовным мiром; отсюда и рождается потребность человека к сакрализации пространства, к возведению невидимых стен «собственного дома», отличного от внешнего мiра, оградиться от которого металлической дверью недостаточно. Духовная потребность и несомненная вера в то, что это действует и ограждает, сознательно или интуитивно заставляют человека окружать себя предметами, связанными с позитивным личным опытом или воспоминаниями: любимые книги, вещи, фотографии близких людей, иконы, иные религиозные атрибуты создают вокруг человека пространство, свойствами которого является чувство духовной гармонии, индивидуальности, покоя и защищенности. Прогулка вокруг своего дома или крестный ход вокруг храма имеют общие побудительные мотивы.

Сегодня, когда в России постепенно выветривается атеистический «опиум для народа» и многие начинают осознавать свои истинные духовные потребности, становится «модным» ношение при себе различных талисманов, «оберегов», нательных крестиков, иконок или поясов с молитвой, хотя люди, пользующиеся ими, подчас могут и не осознавать того, что причина, заставляющая прибегнуть к их защитным свойствам, сродни стремлению какого-нибудь древнего племени или народа выстроить город-крепость или провести пограничную черту-символ. Всего лишь символ, через который может перелететь птица или брошенный камень, перейти человек – добрый или злой, проникнуть идеология – созидательная или негативная, – но символ, который в сознании всегда остается неприкосновенным, а главное, с рассматриваемой нами точки зрения, – священным.

Средневековая карта мiра в виде сердца.

Многим из армейского опыта известно, что самые «ротозейские» минуты в карауле – когда часовой только что заступил на пост и от пространства, освоенного предшественником, не ожидает подвоха. В полупустом общественном транспорте человек интуитивно старается занять место так, чтобы между ним и окружающими находилось определенное свободное место, но и не слишком далеко от соседей, иначе появляется ощущение дискомфорта; при разговоре с незнакомцем принято «держать дистанцию», а с человеком, духовно близким, мы поддерживаем «тесные отношения». Такое явление человеческой психики говорит о том, что его внутренний мiр тоже имеет невидимые сакральные границы.

Видимая же форма этих границ – одежда человека. Национальные костюмы, присущие конкретному народу и отличающие его от других не только покроем, но и символическими вышивками на ткани, аналогичны по своим свойствам некоторым формам «спецодежды»: костюм шамана или татуировка на теле африканского воина, священническое облачение, мантия прокурора и форма полицейского, выделяющая их из внешней среды и одновременно защищающая во время исполнения своего служения особой статьей закона, – это все те же «крепостные стены» сакрального пространства, но уже личностного.

Идеальный город-крепость Жака Перре.

Таким образом, сакральное пространство – это нечто, ограниченное невидимой стеной, которая обязательно должна совпадать с видимыми границами государства, города, поселения, дома, храма, наконец, самого человека и имеет функциональное предназначение: оградить внутренний сокровенный центр от чужеродной среды, от запредельного внешнего хаоса.

Анализируя мiр человека, многими наблюдателями отмечено, что его жизнь, и особенно творческая деятельность, так или иначе, связана прежде всего с созерцанием пространства своего внутреннего мiра. «Самое замечательное и ... парадоксальное в пространстве созерцания то, что оно является пространством в сознании, в то время как само сознание со всеми содержаниями непространственно. Представления – не суть в пространстве, но в представлениях есть пространство: то, что в них представляется, представляется как пространственная протяженность. Представляемая пространственность и есть пространство созерцания. Это – поразительное приспособление сознания к внешнему мiру; иначе мiр не мог бы быть представлен как «внешний [5] .

Психологами отмечено такое явление, как взаимообмен между внутренним мiром личности и окружающим мiром в процессе жизнедеятельности, когда внешний мiр как бы наполняется «слепками» или следами творчества человека: «Люди не только развертывают свою сущность вовне ... но и активно присваивают ее, делают ее своей внутренней сущностью. Человек формирует свой внутренний мiр путем усвоения, интериоризации исторически сложившихся форм социальной деятельности. [...] Таким образом, границы личности значительно шире границ не только тела человека, но и его духовного мiра. Границы личности можно уподобить кругам, расходящимся на воде от какого-либо центра...» [6] .

За много веков до вышеприведенного вывода об архетипе внутреннего пространства человека и о мотивах, побуждающих его к созидательной деятельности, говорил христианский аскет-пустынник Авва Дорофей: «Представьте себе круг, средину его – центр, и из центра исходящие радиусы-лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мiр, самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру, суть пути жизни людей. [...] Насколько святые входят внутрь круга к середине онаго, желая приблизиться к Богу, на столько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и притом так, что сколько приближаются к Богу, столько приближаются друг к другу, и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. И когда удаляются от Бога и обращаются ко внешнему, то в той мере, как они отходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: на сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовию, столько соединяемся любовию и с ближними, и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом» [7] .

Евангельские слова «Царство Божие внутри вас...» (Лк.17:21) указывают на реальность этого духовно-психического царственного феномена, возможность и необходимость сакрализации нашего внутреннего мiра. Об обожении природы падшего человека, а также о благодатном воздействии преображенной личности на окружающий мiр как о главнейшей цели христианской жизни учил св. Серафим Саровский: «Стяжи Духа Святого и тысячи вокруг тебя спасутся».

Так сопрягаются границы личности с границами мiра, претворяя его в среду жизни, возводя из небытия к вечному бытию.

Земная жизнь человека измеряется временем, текущим в рамках пространства, где собственно время является одним из источников жизненных процессов и его материальная сущность устанавливает взаимосвязь Вселенной. Любое полноценное описание пространства подсознательно предполагает определение «здесь-теперь», а не просто «здесь». Пространство и время образуют в этом случае неразрывное единство – хронотоп. «Языковая» мифология подтверждает это заключение нередкими примерами обозначения пространства и времени одним и тем же словом или словами одного корня. Классический образец – лат. orbis, «окружность», «круг», но и – «земной круг», «мiр», «земля», orbis terrae; «область», «страна», «царство», а также «небесный свод» и даже «небо»; «годичный круговорот», «год», «круговое движение» – orbus temporun, «круговорот времен», orbus annuus – «годовой оборот», и, наконец, «человечество».

Иллюстрацией к единению пространственных и временных категорий в древности представляет собой наложение трех временных пластов – прошлого, настоящего и будущего – на пространственную модель мiра: средний мiр, в котором живут люди и происходит соединение неба и земли, ассоциируется с настоящим временем, живущим поколением, стволом дерева, средним течением реки, подножием горы, в свою очередь, верхний мiр – это небо, будущее, потомки, крона дерева, исток реки, вершина горы, а нижний – земля, прошлое, предки, корни дерева, устье реки, пещера. Так вертикальное и горизонтальное членение мiра накладывается на представление о времени в религиозно-мифологических традициях, где «начальное», «первое», время предшествует историческому «профанному» времени и выступает как первопричина исторических событий.

Единство сакральных понятий пространства и времени издавна называется Священной Историей человечества.

Широкое исследование традиций древних религий, осуществленное в последние десятилетия, наглядно показало высокую степень сходства присущих им моделей мiра, что говорит о принципиальном единстве человечества. Устойчивое повторение мифологических универсалий свидетельствует, что сакральное присутствует на протяжении всех времен, освящая историю человечества иногда более ярко, иногда менее и никогда не исчезая за ее горизонтом окончательно. Откровение о Пресвятой Троице готовилось всей религиозной историей человечества, Ее священные прообразы были рассеяны по множеству древних дохристианских культур. Внешнее разнообразие архаичных религиозных культов в целом можно назвать «жертвенником Неведомому Богу» (Деян. 17:23) и отпавшее от истинного «Солнца Правды» (Мал. 4, 2) человечество не было лишено действенной силы священных знаний дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли... (Деян. 17:27). «Тьма не объяла света. Хотя в ком-либо и с какой-либо стороны, но светилась истина и в язычестве, — если не в религии (собственно), то в нравственности, если не здесь, то в области отвлеченной мысли (философии), и особенно приметно — в период пред пришествием Иисуса Христа в мiр» [8] .

За два десятилетия до рождества Спасителя при первом римском Императоре Августе, его подданные решили обожествить своего правителя и поставить в его честь алтарь в столице империи. По этому поводу Император Август спросил совета у сивиллы Тивуртины. Через три дня она призвала кесаря и указала ему на небо: там он увидел храм и Деву, держащую на руках младенца. Сивилла назвала Его Сыном Бога и велела построить алтарь в Его честь. Император Август исполнил повеление и построил храм с Алтарем Мiра, посвященным Сыну Божию — еще не родившемуся в человеческой плоти Иисусу Христу.

(материал подготовлен для книжной публикации в 2001 году, размещен в Рунете в 19 мая 2010, исправлено и дополнено в июне 2011 г.)

читать дальше>>>

 Убедительная просьба автора: при копировании и цитировании не забывайте указывать ссылку на эту страницу